В смерти мамы в большой степени виноват я. В 1995 году у нас случилась большая размолвка, до той степени, что я перестал с ней вместе есть. На практике это значило то, что она, наверное, вообще не ела – тем более, что была 1-я седмица Великого поста. И вот на Торжество Православия вдруг у нее отнялась нога. Около месяца мама у нас пролежала, мы усердно лечились - спасибо доктору Нине Наримановне Церадзе - и постепенно все как бы нормализовалось. Хотя на самом деле в прежнее бодрое состояние она уже вернуться не смогла. А в 2000 году летом, на даче у тети Муси, наступило полное затмение, мама страшно отекла, перестала понимать что к чему, ходила совершенно голая. Пришлось маму забрать, кое-как привести ее в порядок. Но на сей раз это не удалось. Денег на лекарства не было. Я имел неосторожность пригласить психиатра-геронтолога, он взял управление в свои руки, маму упекли в соответствующее учреждение. Хотя делать ничего не оставалось: мы с Ириной уже сходили с ума, ее нельзя было оставить одну, даже и по ночам мы толком не спали, прислушиваясь, что там происходит. А в психушке маму довольно быстро уморили, отчасти голодом, отчасти организованным воспалением легких, отчасти отсутствием даже простейшего лечения.Умерла мама в больнице 8 мая 2001 года. Похоронена в одной могиле с моим отцом.
В смерти мамы в большой степени виноват я. В 1995 году у нас случилась большая размолвка, до той степени, что я перестал с ней вместе есть. На практике это значило то, что она, наверное, вообще не ела – тем более, что была 1-я седмица Великого поста. И вот на Торжество Православия вдруг у нее отнялась нога. Около месяца мама у нас пролежала, мы усердно лечились - спасибо доктору Нине Наримановне Церадзе - и постепенно все как бы нормализовалось. Хотя на самом деле в прежнее бодрое состояние она уже вернуться не смогла. А в 2000 году летом, на даче у тети Муси, наступило полное затмение, мама страшно отекла, перестала понимать что к чему, ходила совершенно голая. Пришлось маму забрать, кое-как привести ее в порядок. Но на сей раз это не удалось. Денег на лекарства не было. Я имел неосторожность пригласить психиатра-геронтолога, он взял управление в свои руки, маму упекли в соответствующее учреждение. Хотя делать ничего не оставалось: мы с Ириной уже сходили с ума, ее нельзя было оставить одну, даже и по ночам мы толком не спали, прислушиваясь, что там происходит. А в психушке маму довольно быстро уморили, отчасти голодом, отчасти организованным воспалением легких, отчасти отсутствием даже простейшего лечения.<br><br>母親在醫院5月8日去世,2001年。她被葬在我父親一樣的墳墓。
正在翻譯中..
